ДНЕВНИК ЧЕРНОКНИЖНИКА

Бывают события, с которыми, в силу обстоятельств, приходится считаться, какими бы фантастическими они не казались. Мне удалось познакомиться и выманить на разговор одного человека, который когда-то, работая заграницей, из любопытства сочувствовал темным силам.
Потрясающе, но Европа, в частности Испания, полна безголовых. Их видимо-невидимо, стоит лишь присмотреться. Конечно, драконы давно вышли из моды, да и мельницы никто не атакует, но чудаки остались. Мне, надо сказать, везло на них: что ни человек, так сразу алхимик или какой-нибудь Уленшпигель…
Один испанец, Гонсалес, не идиот, но около того, уверял меня, что он алхимик. И не какой-нибудь там лаборант-пробирочник, а настоящий, посвященный. В доказательство он показывал мне хрустальный шар и книжку, якобы из Вавилона. Когда Гонсалес выпивал, он шепотом намекал, что находится в двух шагах от бессмертия, при этом сильно тряс головой и цитировал какую-то белиберду. Я бы и не слушал, но он платил деньги, хорошие деньги, поэтому слушать приходилось, больше того – надо было таскаться по окрестностям и собирать с ним булыжники. Подвал своего дома он превратил в огромный цех, где пытался из камней добыть золото. Работа не пыльная, но, к сожалению, меня выгнали по причине чрезмерного пессимизма.
Самоучка-археолог Энрике. Забавный старикашка, умнейший человек, жаль, что узкой специализации: друиды, Атлантида, волшебные шахматы. Энрике был уникально упрям. Всю свою пенсию он аккуратно убивал на раскопки, которые для удобства проводились на его ферме. Через три месяца наша команда археологов, перепахав лопатами землю, уничтожила половину виноградников, что вызвало сильнейшее недовольство его родни.
Потом мне встретился Генрих. Человек туманной национальности, что сказывалось на его характере. Он организовывал восточную экспедицию, чтобы добыть перстень Соломона, который якобы является аналогом «философского камня». Но была неприятность: сторож-дракон, а главное – расположение гробницы Соломона пряталось в стихах, то есть нигде. Впрочем, это обстоятельство ничуть не смутило Генриха. Деньги у него были, поэтому нашлись и помощники.
Он разбил проект на две части. Одна группа занималась расшифровкой стихов, другая, где был я, монтировала «кольцо-невидимку», с помощью которого собирались обмануть дракона.
Магические инструкции настаивали на том, что кольцо надо изготавливать из ртути. Если Генрих был немного «того», то остальные прекрасно понимали, что ртуть – металл ядовитый. Рисковать здоровьем никто не хотел. Но Генрих был упрям. Впрочем, его легко обманули, заменив ртуть более сговорчивым оловом.
Затем кольцо на некоторое время следовало положить в гнездо «кургута». Эту странную птицу мы искали очень долго и, наверное, никогда бы не нашли, но выручил обыкновенный дятел, в котором Генрих почему-то признал «кургута».
Тем временем группа шифровальщиков, так и не расколдовав топографию гробницы, вышла из строя: кто спился, кто переехал в сумасшедший дом – словом, проект не состоялся.
Несчастный мистик Хосе. Была у него одна книга, следуя указаниям которой надо было поймать абсолютно черного кота и отварить его особым способом в определенные часы и дни. Потом следовало найти перекресток в чистом поле и быть там ночью лицом к луне. После полуночи следовало ожидать дьявола, который спросит кота, ну и тогда завязать с ним куплю-продажу…
…Ночь была лунной. Мы встали на перекрестке. Хосе очертил круг и в полночь зачитал заклинания. Тишина. Птицы куда-то исчезли, воздух стал тягуч. Звезды растворились, будто провалились куда-то в космос, осталась только кроваво-желтая луна.
А потом показался мальчик, возник ниоткуда. И это в чистом поле! Подойдя ближе, он встал и где-то с минуту разглядывал нас, невинно ковыряясь в носу. Луна пропала вовсе. Стало темно, как в подвале, только намного хуже. Тем не менее, мальчик был виден четко. Лицо бледное и мерзкое, а вместо глаз черные дыры.
Темнота. Тишина, слышно лишь, как палец хрустит в носу. Потом его язык вытянулся в трубочку, в которую он начал выть фразу: «Отдай кота». У меня под кожей появились дикобразы.
Хосе увял и, закрыв глаза, упал на землю. Я же, рассеяв остатки атеизма, вспомнил о Боге: зажмурив глаза и как можно сильнее заткнув уши, мысленно просил помощи. В какой-то момент приоткрыл глаз и тут же пожалел: все поле было плотно усеяно мальчиками с черными дырами вместо глаз. Они, вытянув языки в трубочки, медленно и жутко в унисон твердили: «Отдай кота… Отдай кота…»
Когда внешний звук стал нестерпим, я открыл глаза. Было уже светло. Я сидел на перекрестке, а напротив, почти в упор, отчаянно сигналил автомобиль, пытаясь согнать меня с дороги. В том месте, где недавно лежал Хосе, осталось мокрое пятно…