полный список существ + описание.

Крапчик - пчелиный царек в русских повериях.
" И приведоша к ножиям твоим крапчика и матку со всею силою пчелиною. Куда, Госпди, девать и сажать?" (из заговора)
Крапчик - "с вершок длины, серого цвета: живет будто бы один на пчельнике"


Красные шапки, красные колпаки - В северной Ирландии их также называют Фир Ллариг ( Fir Llarig). В английском фольклоре едва ли не самые злобные из гоблинов. Они живут в развалинах древних башен и крепостей вдоль шотландской границы, на которой бушевали когда-то жестокие битвы.
Чем кровопролитнее было сражение, тем сильнее радовались гоблины - ведь они красят свои шапки человеческой кровью. У Красных Шапок длинные, торчащие изо рта клыки, костлявые пальцы, которые заканчиваются когтями, огромные налитые кровью глаза.Cпутанные грязные волосы, ниспадающие на плечи; они носят железные башмаки, а в руках обычно держат посохи. Силой с Красной Шапкой не совладать, его можно отогнать только крестом или распятием. Если показать ему крест, он издаст жуткий вопль, исполненный разочарования, и исчезнет, оставив на земле один из его клыков. По другим источникам они каннибалы и едят фэйри и людей.

Кромионская свинья – громадная дикая свинья, порождение Тифона и Эхидны. Она опустошила всю местность вокруг Кромиона (город на Истме, недалеко от Коринфа). Была убита Тесеем, проезжавшим мимо по пути из Дельф в Афины.
«…Дальнейший путь Тесея шёл через Кромион. Вся местность вокруг была опустошена громадной дикой свиньей, порожденной Тифоном и Эхидной. Жители Кромиона молили юного героя избавить их от этого чудовища. Тесей настиг свинью и поразил её своим мечом…»


Куанг-Ши (Kuang-shi) (Кьонг-Ши) –кит.миф. - пожирает жизненную энергию, а их жертвы превращаются в их слуг также с клыками и заостренными ушами. До получения определенного количества энергии это существо слепо и немо, и боится света. Они Не могут перебираться через быструю воду.
Уничтожить его может лишь поганка, положенная в его левый (!) носок и брошенная в быструю воду (реку). После этого энергия возвращается на место, а сам он рассыпается, но если после того, как существо стало его слугой, настал рассвет, то ему уже ничто не поможет.

Куафу - в древнекитайской мифологии великаны. Юань Кэ говорил: "Люди этого племени были огромного роста и обладали величайшей силой, из ушей у них свешивались по две жёлтые змени и в руках они сжимали еще двух. Но были они добры и миролюбивы." Эти великаны выступили на стороне Чио против Хуан-ди и потерпели поражение. автор энциклопеди Александрова Анастасия
К племени куафу принадлежал и тот великан, который, по мифу, пытался догнать солнце. Юань Кэ сообщает:
"Этот смельчак из племени куафу однажды загорелся великим желанием догнать солнце, посостязаться с ним в беге. И действительно, он помчался огромными шагами, подобно ветру, вдогонку за уходившим на запад солнцем. В мгновение ока он пробежал тысячу ли и в конце концов настиг солнце в долине Юйгу... Огненно-красный шар был перед ним. Этот смельчак оказался в его лучах, радостно расправил плечи, намереваясь схватит солнце. Но он целый день бежал и сильно устал, да и солнце жгло его так, что на сердце стало печь и во рту пересохло. Лег он тогда на землю и стал пить воду из рек Хуанхэ и Вэйшуй - в один миг пересохли обе реки, а свою жажду он все же не утолил. Побежал он на север, чтобы попить воды Великого Озера... Но он умер на полпути... Словно гора упал он на землю, и грохот от его падения разнесся по равнине, потряс горы и реки. Перед смертью он бросил палку, которую держал в руке, и она превратилась тотчас в густую зеленую рощу персиковых деревьев с сочными плодами, которыми смогли утолять жажду те, кто вслед за ним пустился бы догонять солнце".

Кудельница – в славянской мифологии, женский дух, обитающий во ржи («Все говорили, что во ржи есть кудельница, ребят сполохали: не ходите, ребята, в рожь»), в лесах («говорили, что в лесах ходит кудельница») и, возможно, в домах. Буквальное значение слова кудельница – «пряха» и «льняница» (от «кудель» - «лён, льняная пряжа»).
Облик кудельницы в поверьях был весьма расплывчат. Так, кудельница северорусских поверий схожа с полудницей или удельницей, кадильницей: верили, что она появляется в цветущем ржаном поле и оберегает его; она опасна для детей и может преследовать их, если они находятся в поле одни. Кроме того, считалось, что кудельница может появляться на лугах или на межах: говорили, что «в поле кудельница есть… траву по своим межам рвешь, а как мала на чужую зайдешь, клещами захватит». В образе кудельницы слились представления о духе поля и о существе, оберегающем межу, земельный надел, удел («предел» поля); возможно, в народных поверьях она персонифицировала также и удел, судьбу человека.
Вероятно, кудельница – это одно из обозначений русалки. Так, согласно поверьям, русалки появляются в поле во время цветения ржи, охраняют рожь (вспомните «Лісову пісню” Лесі Українки) и нередко пугают ребятишек, в одиночку бегающих по полю; они могут появляться в лесу и в доме; они связаны с пряжей (могут воровать пряжу, прясть в отсутствие хозяйки). Возможна также связь кудельницы с языческой богиней Макошью, связанно с полем (плодородием), а также с человеческой судьбой.

Куй. в китайской мифологии - Таинственное чудовище. Никто не знает, как он выглядит, есть множество версий: похож на барабан, одноногий дракон, синий бык с одной ногой и человеческим лицом, умеет говорить и неплохо для быка соображает, на своей единственной ноге может прыгать по морю, как по суше, вызывая бури и гибель кораблей, дух деревьев и камней, живет в лесу.
Куй мог свободно ходить по морю, при этом тотчас же поднимался сильный ветер и начинался ливень. Глаза Куй излучали блеск, подобный свету солнца и луны. Согласно комментариям к «Повествованиям о царствах» (ок. 4 в. до н. э.), у Куй одна задняя нога, лицо человека, туловище обезьяны, он умеет говорить. В некоторых памятниках указывается, что Куй - одноногий дракон, или Куй похож на барабан (по преданию, мифический государь Хуан-ди велел содрать с Куйя шкуру и натянуть её на барабан), или Куй - дух деревьев и камней, живущий в горах. Впоследствии образ чудовища Куй был соединён с Куем, который ведал музыкой при мифическом правителе Шуне.

Кулешата, Кулиши - по старорусским поверьям - маленькие водяные чертики; нечистые духи в подчинении у колдунов .
Кулиши Вятской губернии — маленькие чертенята разных цветов, появляющиеся во множестве на Святках.
Куляш — водяной чертенок, который выходит из воды на Крещение (Волог.).
По распространенным представлениям. Рождество и Святки «празднуют» все силы и существа мира. В это время нечистые духи особенно активны — как «силы зла», и как воплощение «дохристианских», но необходимо сохраняющих свое влияние на мир и людей сил.
Собираясь вместе, они появляются на земле, между людьми, в том числе выходят из воды, считающейся традиционным местообитанием нечистых, чертей. На Вологодчине и в Вятской губернии кулиши, куляши преимущественно водные чертенята.
Представления о «судьбе» нечистых духов во время Святок неоднозначно кое-где говорят, что они выскакивают из воды только 19 декабря, во врет Водосвятия: «На Крещенье куляши из воды выходят, почему не ходят по вод чтобы не зачерпнуть куляша» (Долог.). На Ярославтцине 19 декабря (и в течение недели после него) не полоскали белья, опасаясь, что за него ухватится вылезет из воды нечистая сила.
Название кулиш, куляш, по-видимому, заимствовано из финно-угорсю языков («в финно-угорском ареале kul [куль] — весьма распространенный персонаж», это «дух», «злой дух») <Черепанова, 1983>.
Интересно, что «куль» — это и «капюшон, головной убор в виде колпака Возможно, что в наименовании кулиш, куляш в какой-то степени отражены представления о нечистом духе как о существе с головой «шишом» или остроконечном головном уборе (кроме того, «кулемёс» — это «деятельный, бестолковый человек», «кулёмесить» — «дурить», что может характеризовал помощников-кулешат как очень деятельных, но суетящихся, бестолковых вредных: «Ну пошла кулемеса не от добра, а от беса» <Даль, 1881>; «Ну почал наш кулемёс кулёмесить, никому покою не дает, а толку ни на грош (Сарат.).

Кумара — водяной, герой множества ирландских преданий. Приведем одно из них (в пересказе М. Клягиной-Кондратъевой).
Однажды Джек Догерти, простой ирландский крестьянин, укрылся от шторма в пещере. И там, к величайшему его удивлению, увидел водяного: существо с зелеными волосами, длиннющими зелеными зубами, красным носом и свиными глазками. У водяного был рыбий хвост, ноги в чешуе и короткие руки, вроде плавников. Одежды на нем не было, только под мышкой он держал красную треуголку. Казалось, он о чем-то глубоко .
Несмотря на всю свою храбрость Догерти слегка оторопел, но тут любопытство взяло вверх: сейчас или никогда! Смело подошел к водяному, снял шляпу, отвесил низкий поклон и промолвил:
— К вашим услугам, сэр!
—- И я к твоим услугам, Джек Догерти, с превеликим удовольствием! — ответил водяной.
И он пригласил Джека в гости. И протянул ему красную треуголку — а она была волшебная.
— Джек, — сказал водяной, — надень на голову эту шапку и помни:
глаза ты должен держать все время открытыми. Хватайся за мой хвост и следуй за мной, а там — будь что будет!
Джек и водяной долго долго плыли под водой, но Джек не задохнулся и не захлебнулся — ведь треуголка - то была волшебной! Наконец они оказались напротив хорошенького домика, выложенного устричными раковинами. Водяной обернулся к Джеку и пригласил его войти.
Обед уже их ждал. Скатерти на столе, конечно, не было, но разве дома у Джека она всегда бывала? Зато обед сделал бы честь лучшему дому в стране в праздничный день. Изысканнейшая рыба! Палтус, осетр, косорот, омары, устрицы и еще двадцать сортов были разложены на досках. А к ним всевозможнейшие заморские крепкие напитки.
Джек напился, наелся и тогда, подняв раковину с коньяком, промолвил:
— За ваше здоровье, сэр! Вы меня извините, конечно, но это чертовски странно, ваша честь: мы с вами так давно знакомы, а я, собственно, не знаю, как вас зовут.
— Твоя правда, Джек! — согласился водяной. — Я как-то об этом не подумал, но лучше поздно, чем никогда. Зовут меня Кумара.
— Какое удачное имя, сэр! — воскликнул Джек, наполняя еще одну раковину. — За ваше здоровье, Ку желаю вам прожить еще полсотни лет!
— Полсотни лет? — повторил Кумара. — Нечего сказать, одолжил! Если б ты пожелал мне пятьсот лет, тогда б еще было о чем говорить.
Старик Кумара чувствовал себя в своей стихии и спел несколько песенок. Но Джек, даже если бы от этого зависела его жизнь, больше одной запомнить не смог бы:
Рам фам будл буу, Рипл дипл нитти доб;
Дамду дудл Куу, Рафл тафл читибу!
Допев свои песенки, Кумара ска-зал Джеку:
— А теперь, дружочек, следуй за мной, и я покажу тебе мои диковинки!
Он открыл малюсенькую дверь, ввел Джека в большущую комнату, и тот увидел целую уйму всяких безде-лиц, которые Кумара подбирал на дне морском. Более всего внимание Джека привлекли какие-то штучки вроде панцирей от омаров, выстроенные в ряд вдоль стены прямо на земле.
— Ну, Джек, нравятся тебе мои диковинки? — спрашивает старик Ку.
— Клянусь, сэр, — говорит Джек, — это достойное зрелище! А не будет с моей стороны дерзостью спросить, что это за штучки вроде панцирей от омаров?
— Эти? Клетки для душ, что ли?
— Что-что, сэр?!
— Ну, эти вот штучки, в которых я держу души?
— О-о! Какие души, сэр? — Джек был поражен. — Я полагаю, у рыб нет душ.
— Ну конечно нет, — ответил совершенно спокойно Ку. — Это души утонувших моряков.
— Господи, спаси нас и помилуй! — пробормотал Джек. — Но где же вы их достаете?
— Нет ничего проще! Когда я замечаю, что надвигается хорошенький шторм, мне нужно лишь расставить пару дюжин этих панцирей. Моряки тонут, души отлетают от них и попадают прямо в воду. Каково-то приходится бедняжкам в непривычном холоде? Тут и погибнуть недолго. Вот они и укрываются в моих панцирях. Им здесь сухо и тепло. Разве это не удача для бедных душ — попасть в такие прекрасные условия, а?
Джек просто оторопел и не знал, что сказать. Но про себя решил обязательно спасти матросские души. Вернувшись на землю, он через несколько дней снова поплыл в дом к Кумаре и, когда того не было, опрокинул все панцири и освободил души

Кицунэ в японской мифологии лисы-оборотни. Считаются умными хитрыми созданиями, умеющими превращаться в людей, как тануки. Подчиняются Инари, богине злаковых растений. В Японии известны китайские легенды о лисах, превращающихся в прекрасных девушек и совращающих юношей. Как и тануки, лисам ставят статуи, особенно их много у святилищ Инари. В домах, изображение кицунэ в нэцкэ ставили при входе, чтобы отогнать обман и ложь, которые могут принести нехорошие люди.
Слово kitsune часто переводится как призрак - духа лисы, однако это не означает, что они неживые существа, Слово дух используется в восточных мифологиях отражая уровень знания или просвещение существа. Любая лиса, которая живет достаточно долго, может быть уже не просто зверем, а духом лисы. Есть два главных типа Кицуне - Мойобу - myobu, или астрономическая лиса, связанная с Инари, которая считается доброжелательным духом. и Ногицунэ - nogitsune - дикая лиса, которая часто представляется злонамеренным существом.
У Кицунэ главным образом наблюдается два хвоста, хотя чем старше и мудрее лиса, тем больше у нее будет хвостов. Однако, лисы, которые появляются в народных историях почти всегда обладают одним, пятью, или девятью хвостами.
Когда Кицунэ получает свой девятый хвост, ее мех становится серебряным, белым, или золотым. Эти девятихвостые лисы получают власть бесконечного видения. Точно так же в Корее лиса, которая живет тысячу лет, превращается в Кумихо - kumiho (буквально "лиса с девятью хвостами"), но корейская лиса всегда изображается как злой дух, в отличие от японской лисы, которая может быть и доброжелательной и злорадной. Китайский фольклор также содержит дух лисы схожий Кицунэ, она тоже имеет девять хвостов. Поиск дополнительного хвоста у лисицы является одной из общепринятых методик распознать Кицунэ, но некоторые источники говорят о других методах показать истинную форму. Иногда, девица, которая обернулась лисой, отбрасывает не человеческую тень, а звериную; другие истории говорят, что отражение Кицунэ-девушки в зеркале будет отражением лисы.
Сверхъестественные способности Кицунэ, обычно приписывают произвести огонь от хвостов поэтому иногда Кицунэ называют и Огненной лисицей. Так же эти духи могут проявляться во снах и наводить иллюзии, неотличимые от реальности.
Кицунэ часто связывают с божеством риса, известного как Инари. Первоначально они были посыльными Инари, но потом верования в тех и других настлько переплелись, что Инари иногда стали изображать как лисицу.
В японском фольклоре Кицунэ часто представляются как обманщицы; иногда очень зловредных. Своими целями они обычно выбирают чрезмерно гордых самураев, жадных торговцев, и просто хвастливых людей. Несмотря на роль обманщиц часто Кицунэ становятся компаньонами и женами человеческих мужчин и ведут очень благородный образ жизни.
Кицунэ также обычно изображаются в дюбовных историях. Эти любовные романы обычно вовлекают молодого мужчину и лисицу, которая принимает облик красивой женщины, которая его и соблазняет.
Многие из этих историй могли довольно трагически закончиться. Если муж уличал жену в оборотничестве она должна былала оставить мужа и тот заболевал в горе.

Кумо - в японской мифологии - пауки умеющие оборачиваться в людей. Весьма редкие существа. В обычном облике выглядят как огромные пауки, размером с человека, с горящими красными глазами и острыми жалами на лапах. В человеческом облике - прекрасные женщины с холодной красотой, заманивающие мужчин в ловушку и пожирающие их.


Курша - Диковинная собака с орлиными крыльями описана в грузинском сказании об Амирани, кавказском Прометее. День и ночь грызла Курша и лизала тяжкую железную цепь, сковывавшую героя, надеясь освободить его.
Орлособака часто встречается в грузинских сказаниях. У нее есть даже имя.
«Курша — щенок орла. У орла среди птенцов иногда вылупляется щенок. Орлица тотчас поднимает этого щенка в небо и бросает его оттуда чтобы он разбился о землю, дабы человек не заполучил его и не вырастил. Эту Куршу подхватил однажды один охотник и стал ее растить. На лопатках у нее орлиные крылья. Когда она выросла, стала обладать такой ловкостью что в два прыжка настигала тура. Третий прыжок она считала постыдным.

Куцодаймоны – «поводыри» слепых калликанцаров. «Поводырь» тащится позади толпы калликанцаров и постоянно ругает их нехорошими словами.
Распространены они более, чем калликанцары – их можно встретить не только в Греции, но и на Мальте и в Турции.
Хоть Куцодаймон вроде и является прислужником калликанцаров, но способен на поступки куда менее безобидные, чем те, что творят калликанцары.
Нередко куцодаймон насилует молодых девушек и вспарывает своими рогами животы беременных женщин.
У него огромная голова, торчащий изо рта язык и ноги разной длины. На спине куцодаймона находится огромный безобразный горб.
Обычно куцодаймон исчезает лишь с третьим криком петуха, тогда как его спутники не выдерживают и первого сигнала, и нередко успевает учинить напоследок какую-нибудь пакость.
Чтобы куцодаймон не смог проникнуть в человеческое жилище, рядом с порогом кладут решето и метлу, а внутрь дымохода помещают обглоданные свиные кости. Рекомендуется также по ночам кадить в жилых комнатах фимиамом. Самый действенный, хотя и дурно пахнущий способ – периодически сжигать в камине пару стоптанных сапог или кусок старого кожаного фартука. Следует помнить, что без принятия этих мер предосторожности куцодаймона не сможет удержать ни один замок.
В одной из легенд рассказывается о том, как злобный куцодаймон лишил зрения королевскую дочь. Хвастаясь перед калликанцарами своей проделкой, он проговорился, что вернуть принцессе зрение может только сажа и зола из печной трубы их жилища. Эти слова услышал путник, случайно проходивший мимо, и воспользовался указанием монстра. Через некоторое время девушка снова стала видеть.

Кынсы - Этнографы и археологи, работающие в Сибири, на берегах Енисея, Оби, Иртыша нередко находят небольшие деревянные фигурки черной птицы со змеиной головой. Это изображение кынсы - местных злых духов. Встреча с кынсы грозит всяческими неприятностями, но, как ни хитроумны зловредные змеептицы, этой встречи можно избежать: о приближении духов заранее предупреждает свист ветра - это голос кынсы.

Кэйлик Бхир
Упоминания о существе по имени Кэйлик Бхир можно встретить во многих кельтских преданиях и легендах. Это создание нередко называют Синей Ведьмой и Старой Бабой.
Согласно поверьям, Синяя Ведьма приносила зиму в горные области Шотландии. В давние времена Кэйлик Бхир довольно часто можно было встретить на скалистых вершинах гор и крутых склонах холмов, она появлялась обычно после празднования Дня Всех Святых.
Внешность этого создания вполне оправдывает одно из его прозвищ – Старая Баба. Лицо Кэйлик Бхир темно-синего цвета (скорее всего от холода), волосы серебристо-белые, словно покрытые инеем. На плечах она носит широкую длинную накидку, по цвету напоминающую пшеничное поле, присыпанное снегом.
По преданиям, Синяя Ведьма рано утром поднимается на вершину самой высокой горы и стучит о землю своим железным посохом так, что трава пригибается книзу и покрывается корочкой льда. Кроме ускорения прихода зимы, Кэйлик Бхир способна также насылать бури и ураганы.
К весне сила Синей Ведьмы постепенно убывает. Ближе к кануну Майского дня она прекращает призывать ветры и метели и оборачивается простым серым камнем-валуном, который скатывается с горы в густые заросли кустов и спокойно пережидает жаркое лето, чтобы вновь вступить в свои права поздней осенью.

Кэпкуэны волшебные существа, которые когда-то жили в землях, окружающих Балканский полуостров. О них можно подробно узнать из многочисленных легенд и сказаний восточно-романских народностей. Согласно поверьям, они вернутся на землю незадолго до конца света.
В различных источниках внешность кэпкуэнов описывается неодинаково. Они могут быть мелкими карликами и огромными, как дом, великанами.
По своему виду эти существа немного напоминают людей, однако у многих из них две головы – собачья, покрытая густой шерстью, и человеческая, с длинными волосами, причем вторая постоянно обращена назад.
Собачьей головой кэпкуэны способны перегрызать горло крупным псам и даже людям, человеческая же предназначается для выплёвывания костей. Самки способны, проголодавшись, убить и проглотить собственное потомство.
У этих диковинных существ три зорких глаза; один из них, находящийся на затылке, никогда не закрывается, поэтому кэпкуэнов невозможно застать врасплох.
В некоторых сказках содержатся сведения о том, что кэпкуэны, выбрав себе подходящую жертву, не сразу поедают её, а переносят в своё логово, где некоторое время откармливают её медом и грецкими орехами и поят волшебным вином.

Ламашту - Lamassu, в аккадской мифологии (с кон. 2-го тыс. до н. э.) женщина-демон, с львиными чертами, поднимающаяся из подземного мира, насылающая на людей болезни, похищающая детей; демон детских болезней. Изображалась кормящей грудью свинью и собаку. Её атрибутами нередко являются гребень и веретено. В шумерской мифологии ей приблизительно соответствовала Димме.

В искусстве Ламасси (мн). как и Шеду были изображены как крылатые быки или полульвы; у обеих форм в традиционном искусстве были головы мужчин, хотя Ламасу и были женскими духами

Ламбтонского червя, обитающего в Северной Англии, можно отнести к роду гигантских гидр.
Согласно легендам, он живёт на дне реки. Каждую ночь это чудовище бесшумно выползает на берег и пожирает людей и их домашний скот.
Многие смельчаки пытались уничтожить Ламбтонского червя. Однако все попытки заканчивались неудачно: его тело, разрубленное на мелкие куски, тотчас же снова срасталось и снова становилось единым целым. По преданиям, убить червя сумел хозяин Ламбтонского замка. Следуя совету мудрой ведьмы, он покрыл свои доспехи острыми и прочными шипами и бесстрашно вошёл в реку.
Когда злой монстр обвился вокруг смельчака и сжал его в смертельных объятиях, шипы пронзили насквозь тело червя, разорвав его на мелкие клочки. Кусочки плоти унесло быстрое течение, так что они не смогли снова срастись. Так был уничтожен Ламбтонский червь.

Ламии - По мнению римских и греческих классиков, ламии обитают в Африке. Кверху от пояса у них формы красивой женщины, нижняя же половина - змеиная. Некоторые ученые называли их колдуньями, другие злобными чудовищами. Они лишены способности говорить, однако умеют издавать мелодичный свист и, завлекая им путников в пустыне, пожирают их. Происхождения они божественного - они потомки одной из многих любовных связей Зевса.


Ламя - В Болгарии широко известно это чудовище с телом змеи и собачьей головой. Ламя, окутанная черной тучей, опускается на поля и сады, пожирает урожай полей и фруктовых садов. Образ Лами глубинными корнями связан с древнегреческой Ламией.


Лламхигин-и-дур - В валлийском фольклоре водяные фейри, прозвище которых означает "прыгуны в воду". Они рвут рыбацкие сети, пожирают овец, которые случайно падают в воду; еще они испускают душераздирающие вопли, пугая рыбаков, которые застывают в оцепенении: тогда прыгуны хватают их и тащат на дно. Выглядят прыгуны как огромные жабы с крыльями и хвостом.

Левиафан - «Извивающийся зверь». Мифическое морское чудовище, образ которого перешел из Вавилона и Ханаана как персонификация всех сил зла. Бог создал Левиафана, чтобы «играть в нем»; у него было множество голов; он был уничтожен Богом в доисторические времена. Огромные глаза позволяют видеть сквозь темную толщу воды. в двойной ряд острейших зубов сверкает в огромной пасти. Длинная тонкая шея которую венчает огромная вытянутая голова.
В библейской мифологии морское животное, описываемое как крокодил, гигантский змей или чудовищный дракон. В Библии упоминается либо как пример (наряду с бегемотом) непостижимости божественного творения (Иов 40, 20-41, 26; Пс. 103/104, 26), либо в качестве враждебного богу могущественного существа, над которым он одерживает победу в начале времён (Пс. 73/74, 14; Ис. 27, 1). Известен и в западносемитской угаритской мифологии, где Левиафан (Латану), воплощающий разрушительные силы водного мира, предстаёт как могучее семиголовое чудовище, которое борется с Валу (Алиййану-Балу) и Анат и оказывается побеждённым. Возможна также более отдалённая связь Левиафана с вавилонской Тиамат, олицетворяющей морскую стихию и при разделении верхних и нижних вод рассечённой пополам богом Мардуком. Ср. содержащийся в кн. Еноха и других источниках мотив отделения друг от друга Левиафана и бегемота в качестве чудовищ мужского и женского пола, в состоянии первоначального хаоса слитых воедино. По-видимому, мифы о Левиафане восходят к представлениям об олицетворённом первобытном хаосе, враждебном богу-творцу и некогда им покорённом, ныне же пребывающем в состоянии сна, однако могущем быть разбуженным (Иов 3, 8). В Библии наряду с Левиафаном названы близкие ему чудовища, поражаемые богом,- Раав и Таннин, а также рыба, проглотившая Иону.
Наиболее развёрнутое описание Левиафана содержится в книге Иова: «нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его..., круг зубов его - ужас...; от его чихания показывается свет; глаза у него - как ресницы зари..., дыхание его раскаляет угли, из пасти его выходит пламя; он кипятит пучину, как котёл, и море претворяет в кипящую мазь; ... он царь над всеми сынами гордости» (41, 2-26). Как в Библии (напр., Иов 40-41), так и в позднейшей традиции Л. часто предстаёт вместе со своим сухопутным мифическим аналогом - бегемотом, у которого ноги, как медные трубы, кости, как железные прутья (Иов 40, 13-14). В апокрифах (в кн. Еноха, 4-й книге Ездры, «Апокалипсисе Баруха») и в агаде встречается ряд гиперболических описаний невероятной величины Левиафана. Так, дневной пищей Левиафану служит рыба
с рогами на голове, длиной в 300 миль; пар, испускаемый Левиафаном, способен вскипятить весь океан. В агаде и в апокрифах бегемот и Левиафан упоминаются обычно в связи с мессианскими и апокалиптическими мотивами. Мясо обоих животных, окончательно поражённых богом или убивающих в схватке друг друга, послужит пищей на пиру праведников в день пришествия мессии.
В Книге Иова Левиафан подробно описан и назван царём (Иов.40:20—41:26). Согласно Книге Псалмов, Бог поразит его в голову и отдаст в пищу «людям пустыни» (Пс.73:14). В некоторых местах Ветхого Завета он упоминается, как живой (Иов.3:8 и Пс.103:26).

« Можешь ли ты удою вытащить левиафана и веревкою схватить за язык его? вденешь ли кольцо в ноздри его? проколешь ли иглою челюсть его? будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко? сделает ли он договор с тобою, и возьмешь ли его навсегда себе в рабы? станешь ли забавляться им, как птичкою, и свяжешь ли его для девочек твоих? будут ли продавать его товарищи ловли, разделят ли его между Хананейскими купцами? можешь ли пронзить кожу его копьем и голову его рыбачьею острогою? Клади на него руку твою, и помни о борьбе: вперед не будешь.
Надежда тщетна: не упадешь ли от одного взгляда его? Нет столь отважного, который осмелился бы потревожить его; кто же может устоять перед Моим лицем? Кто предварил Меня, чтобы Мне воздавать ему? под всем небом все Мое. Не умолчу о членах его, о силе и красивой соразмерности их. Кто может открыть верх одежды его, кто подойдет к двойным челюстям его? Кто может отворить двери лица его? круг зубов его — ужас; крепкие щиты его — великолепие; они скреплены как бы твердою печатью; один к другому прикасается близко, так что и воздух не проходит между ними; один с другим лежат плотно, сцепились и не раздвигаются. От его чихания показывается свет; глаза у него как ресницы зари; из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя. На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас. Мясистые части тела его сплочены между собою твердо, не дрогнут. Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов. Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы. Железо он считает за солому, медь — за гнилое дерево. Дочь лука не обратит его в бегство; пращные камни обращаются для него в плеву. Булава считается у него за соломину; свисту дротика он смеется. Под ним острые камни, и он на острых камнях лежит в грязи. Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою. Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным; на все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости. (Иов.40:20-41:26) »

Левкрота - В многотомной «Естественной истории» Плиния Старшего, жившего в Риме в I веке, о Левкроте рассказывается следующее. Она живет в Индии. Ростом Левкрота с осла. Задние ноги у нее оленьи. Грудь львиная, голова лошади. Рот — до ушей, а во рту вместо зубов одна сплошная костяная пластина. Левкрота издает звуки напоминающие человеческий голос, и чрезвычайно быстро бегает.


Ледащий, лядащий – в поверьях некоторых мест славянский дух соломы. Считалось, что он очень любит поспать и потому вечно бывает «весь запухший ото сна», с соломой в волосах. Впрочем, крестьяне нередко рассказывали, что этого духа никто ещё не видел, но многие слышали, как он вздыхает и зевает, курлыкает из соломы.
Зимой ледащий, как и многие другие духи, спит, и никто не может пробудить его от зимней спячки, кроме весны; просыпается он всегда недовольным и, как считали, с нетерпением ждёт конца лета, чтобы опять уснуть в куче свежей соломы.

Лемуры - (Lemures), ларвы, в римской мифологии вредоносные тени, призраки мертвецов, не получивших должного погребения, преступно убитых, злодеев и т. п., бродящие по ночам и насылающие на людей безумие.
Страшные приведения, появляющиеся в виде вампиров и высасывающие кровь у живых людей. Древние предполагали, что души людей после смерти блуждают по земле, смущая покой обитателей. Добрых духов называли Lares familiares (Семейные лары (лат.), злые же носили название Lemures.
У римлян был обычай справлять в мае - 9, 11 и 13 мая, в их честь празднества, называвшиеся "лемурии" или "лемуралии". Торжества длились трое суток, в течении которых храмы богов были закрыты и свадьбы запрещены. Существовал обычай бросать на могилы усопших черные бобы или сжигать их, так как считалось, что лемуры не выносят этого дыма. Произносили также магические слова и били по котлам и барабанам, веря что духи удалятся и больше не вернуться тревожить людей на земле
Чтобы выгнать Лемура из дома, глава семьи должен был, встав ночью и трижды омыв руки, взять в рот чёрные бобы и, не оборачиваясь, бросать их через плечо, девять раз повторяя, что этими бобами он искупает себя и своих близких; затем, ударяя в медный таз, девять раз призвать призрак удалиться из дома. Установление лемуриев, якобы некогда именовавшихся ремуриями, связывалось с явлением Фаустулу и Акке Ларентии призрака убитого Рема, установившего этот обряд

Лепрекон - В ирландском фольклоре небольшие существа, похожие на гномов, жившие на холмах Ирландии, чаще башмачники. Они постоянно тачают один и тот же башмак. Известно, что лепреконы не прочь выпить, поэтому их частенько можно встретить в винных погребах. Еще они обожают табак и не выпускают изо рта трубки.
Говорят, что у каждого из лепреконов есть горшок золота или если нет золота, то лепрекон исполняет три желания. Если человеку повезло и он поймал лепрекона, то он может заставить его показать то место, где спрятано его золото , подробно обо всем у него выспросить, не спуская с пленника глаз. Но еще никому и никогда не удавалось обмануть лепрекона: он всегда найдет способ вывернуться и удрать.
Вид у лепрекона весьма экзотический - светлая кожа, морщинистое личико, ярко-красный нос. Наряд составляют треуголка, зеленые штаны и жилет с громадными блестящими пуговицами, кожаный фартук, длинные голубые чулки и высокие башмаки с серебряными пряжками размерами немногим меньше башмаков.
Этимологии имени "лепрекон". Одна из наиболее распространенных теорий - то, что название происходит от ирландского - гэльского слова leipreachun - эльф, гном;
Альтернативное происхождение для имени, указанный Оксфордским Словарем, являются leath bhrogan, значение сапожника — гном известный как волшебный сапожник Ирландии. И правда - Лепрекон часто изображается, работающим над одной единственной обувью.
Лепрекон описывается как маленький мужчина из волшебного царства, носящий изумрудный зеленый сюртук и зеленые треугольные шляпы. Дарует знание о местоположения похороненного сокровища. Лепреконы очень скупы и жадны, часто выглядят как бедняки, хотя имеют много золота.
Йейтс, в своей книге 1888 года под названием Рассказы о феях описывает Лепрекона следующим образом:
"Он - что-то вроде денди, одевается в красном пальто с семью рядами кнопок, и носит треуголку."

Музыка, танцы, охота на лис и питье ирландского виски, считается любимыми времяпрепровождениями Лепреконов. Как только он начинает танцевать под песню человека, он не может остановиться, пока мелодия не прекратится. Средства обнаружения золота Лепрекона включают поиск конца радуги, которая может привести человека к Лепрекону, где тот предлагает исполнить 3 его желания в обмен на сокровище. Но Лепрекон чаще всего использует хитрые уловки и обманывает человека
Согласно одной легенде, если смертному удастся поймать Лепрекона, тот будет обещать большое богатство за свою свободу. У Лепрекона есть два кожаных мешочка. В одном мешочке есть серебряный шиллинг - волшебная монета, которая возвращается к своему владельцу каждый раз после выплаты - в славянской мифологии есть аналог подобной монеты - Неразменный рубль. В другом мешочке Лепрекон прячет золотую монету, которую он использует, чтобы попытаться подкупить кого то, чтобы выйти из трудных ситуаций. Эта монета обычно превращается в листья или пепел, как только Лепрекон отдает ее новому владельцу.
Считается, что Лепреконы живут в травяных холмах или "фейских кругах", глубоко в лесу. Реже могут жить и в подвалах.

Лернейская гидра - Lernaean Hydra - в греческой мифологии - чудовище с телом змеи и девятью головами дракона. Жила гидра в болоте около города Лерна. Выползала из своего логова и уничтожала целые стада. Победа над гидрой была одним из подвигов Геракла.
Гидра была дочерью Ехидны и Тифона и единокровной сестрой других чудовищ Немейского Льва, Химеры и Цербера.
Головам Гидры не могло навредить никакое оружие. Когда одну голову отрубали то из раны вырастала другая, а иногда и две. Также Гидра обладала таким зловоным дыханием, что могла убить человека или животное.


Лесавки - в славянской мифологии - дети лешего и кикиморы. Так же к детям лешего относят проклятых, унесенные и уведенных крестьянских детей, а так же дети, рожденные в браке с лешачихой. Как и всякие дети они любят шалить, сбивают с дороги путников, путают тропы, сыплют на голову труху и обматывают паутиной. Но смертельного вреда для людей не представляют. Одеваются в одежки изо мха и листвы, поэтому могут маскироваться на деревьях и в кустах, оставаясь незамеченными. Иногда могут принять вид причудливых веток и коряжек.
Ребенок лешего (которым он нередко стремится подменить обычное дитя) частенько уродлив (криклив, «голова с пивной котел»), или незначительно отличается от прочих лесных духов. В Вятской губернии считали, что «плодом от сожития лешего с унесенной им девушкой бывает тоже леший, но не столько злой, как тот, который происходит от лешачихи. Людская кровь-де в том стоит за себя. Леший, родившийся от девушки, пожалуй, рад бы делать и добро людям, но другие лешие при разделе лесов всегда стараются отмежевать ему такой участок, от которого верст на тысячу во все стороны нет никакого жилья».

Летавица - в славянской мифологии : злой дух в виде летящей звезды, принимающей на Земле образ человека, который чарует волшебными прелестями. Летавицы бывают женского и мужского пола. Последний в Малороссии называют перелистниками. Русины, верят, что эти существа являются девушкам и юношам в уединении. Когда падает звезда, говорят «Баран голову сломал, да и ты!» Кроме того, от них носят при себе лук. Заболев от чар летавицы, лечатся соком трав: трояда, деляна и трояна.
В Малороссии девушка, которую полюбил перелестник, носит при себе зелье терлыч и тую. Тогда перелистник не пристанет, а только скажет: «Когда б не терлыч, был бы я твой панич; когда б не туя, была бы ты моя!»

Летавец, Летун - змей или нечистый в облике змея у древних славян, посещающий женщин (в том числе — превращаясь в умерших или отсутствующих мужей автор энциклопеди Александрова Анастасия
«Летун летел-летал да рассыпался над трубой» (Влад.) «Я как-то говор „Я сроду ни летунов, ничего, никакой нечисти не видела". А у нас сзади мельница была. Сторож говорит: „Ты не видела, так иди погляди". Я пот и вижу: летит на Вареж как пенёк, сзади искры, искры, искры» (Влад.).
По сообщению из Нижегородской губернии, «летуны будто бы являются тоскующим об умерших или о находящихся в отлучке, принимая вид и тех, других. Летучие неодинаковой величины, бывают с гуся и менее; полет а медленный и подобен колыханию, цветом они красные, подобно раскаленное углю; над тем местом, куда они летают, рассыпаются яркими звездами, а потому иначе называются рассыпучими» <А.М., 1859>.
В 1709 г. в Каменецком магистрате разбиралось судебное дело по обвинению мещанки Клецкой «в связи с лятавцем»: «На суде Клейкая старалась оправдаться, отрицая распущенные ею же слухи: „О лятавце я ничего не говорила и ничего об этом предмете не знаю"». Приводящий это свидетельство 3. Антонович замечает, что «лятавец — летучий злой дух -- одно из суеверных объяснений падающих звезд» <Антонович, 1877>.

Леший

Лесовик-леший - дух и хранитель и хозяин леса в славянской мифологии, который живет в лесной чащобе. Образ лесного духа, лешего многогранен и сложен. В России отмечено более полусотни имен лесовика, которые характеризуют различные особенности его облика и занятий.
Леший, главный в лесу, властелин – лесной хозяин (Волог.); царь лесной (Новг., Олон., Костр.); он – старший и меж лесными обитателями, и меж людьми, то есть «большак» (Новг., Олон.); «дедушка» (Новг.); «дедюшка» (Вятск.); «другая половина» (Олон.); «сам» (Яросл.).
Он умеет оборачиваться, является в виде дряхлого старика, либо дерева, медведя. Иногда он кричит в лесу и пугает людей. Леший - волчий и медвежий пастух, ему подчиняются все звери в лесу. Он охраняет лес и лесных зверей, потому его опасаются лесорубы и охотники. Прознав, что в какой-то чаще живет леший, люди обходят ее стороной. Она считается заповедной, священной рощей, посвященной Святибору.
Леший начальник над всеми деревьями и зверями, без его разрешенья в лес заходить не стоит. Леший ростом то с траву , то высотой с сосну, а обычно - простой мужичок, только кафтан у него запахнут на правую сторону и обувка обута наоборот; глаза горят зеленым огнем, волосы у Лешего длинные серо-зеленые, на лице нет ни ресниц, ни бровей. Обличьем с человеком схож да только весь с головы до пят шерстью оброс Встречному старается прикинуться человеком, но легко его разоблачить, когда глянешь через правое ухо коня. автор энциклопеди Александрова Анастасия
Леший любит морочить голову путникам и сбивает их с тропинки путая тропы и начиная водить кругами.
Леший может обойти вокруг неосторожного человека, и тот долго будет метаться внутри волшебного круга, не в силах переступить замкнутую черту. Но Леший, как и вся живая, природа умеет воздавать добром за добро. А нужно ему только одно: чтобы человек, входя в лес уважал лесные законы, не причинял лесу вреда. И очень обрадуется Леший, если оставить ему где-нибудь на пеньке лакомства, какие в лесу не растут, пирожок, пряник, и сказать вслух спасибо за грибы и ягоды.
Забавное поверье связано в народе с днем 17 октября. "На Ерофея,- считали крестьяне,- лешие с лесом расстаются". Именно в этот день они ломают деревья, гоняют зверей по лесу до тех пор, пока не проваливаются под землю. Не полагалось в эту пору даже заглядывать в лес - там страшно: "леший бесится".
Леший был полноправным господином лесов. Но при этом он не гнушался покинуть свою территорию и досаждать людям в их жилищах. Сказывают, что лешие жили в лесу в избушке, брали в жены заблудившихся девушек, и вели самое обычное хозяйство. Только им ни сеять, ни жать, ни коров доить было не надо. Необходимый скарб и еду лешие добывали в деревне: смотрели, кто из хозяек не благословляет пищу, кто ленится перекрестить домашнюю утварь и одежду, кто не читает молитву перед дойкой или севом,- а затем похищали все это не благословленное добро. Впрочем, одинокие лешие обитали в густых камышах или лесных трущобах, и в основном развлекались заморочиванием людей.
Человеку с лешим лучше всего не встречаться. Является он в разных видах, будучи по своей сути духом бескрылым, бестелесным и безрогим. Излюбленное его обличье - дряхлый старичок, вдруг ни с того - ни с сего возникающий перед путником в лесу. Может он действовать и заочно, издавая дикие, наводящие ужас крики, отчего человек сбивается с пути и затем долго плутает. Довольный, что шутка удалась, леший истошно хохочет и хлопает в ладоши, что, бесспорно, радости заблудившемуся не прибавляет. Единственным средством против этих злых козней в народе считался следующий метод: обнаружив, что пути-дороги потеряны, следует вывернуть и надеть абсолютно всю одежду наизнанку - и тогда чары развеиваются, и горе-путнику удается покинуть страшный лес... Подчиняются Богу Яриле и его отцу -Велесу.
«Лесовик, или дедушко лесной, сивый весь, и борода сивая, и балахон носит, высокий, ен скотину убирает, да кормит травой и народ блудит» (Новг.); «Лесной водит, идет человек по дороге, идет и не знает где» (Арх.); «Понеси тебя лесной!» (Свердл.); «Лесной тоже своей площадью заведует» (Онеж.); «Глянул я в окно, да так и обмер от ужаса. Идет артель лесных, все в шляпах, а ростом выше избы» (Олон.); «Подумал да отдал его дедушку лесовому в науку» [из сказки] (Новг.); «Около нашей деревни находился густой лес. Сказывали, что там Авдотья видела самого лешака» (Краснояр.); «Где тебя леший водит!» (Ирк.); «Жила у нас старуха, бабкой славилась. А у лешого дитя народилось. Он ту старуху и скрал» (Арх.); «Задумал мужик сам собой посмотреть на лешего, да и был таков» [Сахаров, 1849].
Леший – вольный и необузданный обитатель лесов, иногда так и именуется: «вольный», «дедко вольный» (Новг., Волог.); «дикарь, дикий, диконький» (Вятск., Пенз.); «шат, шатун» (Ю. Сиб.). Лесной хозяин, по поверьям, может быть очень высок, его называют «дядя большой», «долгий дядюшка» (Вятск.); он «волосатик», оброс длинными волосами; «гаркун», то есть любит кричать; леший – «блуд», «водило», сбивает людей с дороги, но он и «пастух», «полесовик», то есть владыка зверей, покровитель охотников и пастухов и т.п.
Как и многие другие духи, лесной хозяин чаще невидим, а лишь слышен. Невидимый леший ведет себя очень шумно: он свищет, щелкает, кричит на разные голоса, визжит, дразнится, хлопает в ладоши, сродни эху и шумящему под ветром лесу.
Людям леший показывается чаще, чем водяной или домовой, но описания его разноречивы: лесной хозяин многолик, в одном из обращений к нему лесного духа просят появиться «не серым волком, не черным вороном, не елью», но человеком (Арх.).
По поверьям Орловщины, леший пучеглаз, у него длинные волосы и зеленая борода; он может быть огромен, выше дерева, и такой толщины, «что девки вокруг него хоть хороводы води» (Смол.). Леший «ростом равен с лесом» (Арх., Олон, Новг., Вятск., В. Сиб., Сургут.), он «хозяин елей» (Арх.), но при этом, по общераспространенным представлениям, леший свободно меняет рост: от размеров малой травинки и гриба до самого высокого дерева в лесу, нередко изменяясь «в обратной перспективе» (издали он велик, вблизи – мал) (Орл.). Леший любит шутить, оборачиваясь сосной [Ушаков, 1896]. Зеленоволосый лесной хозяин словно бы «сливается» с деревьями, он не только дух растительности, но олицетворение леса; леший «оброс мхом», «весь в пятнах», а «сопит – как лес шумит» (Новг.). Лесовик может не только «показаться елью», но «разлечься белым мхом» (Арх.).
Леший становится пнем и кочкой (Арх.), он может превращаться в птицу и зверя, а точнее – быть птицей и зверем, издревле одушевляемыми и боготворимыми обитателями и владетелями леса. Лесной хозяин оборачивается медведем (Вятск.); тетеревом (Тульск.); диким козлом, жеребцом (В. Сиб.); он появляется в облике зайца (Орл., Сургут.), но может быть собакой (Арх., Тульск., Сургут.) и даже теленком (Арх.), поросенком, петухом (Орл.) и кошкой (Тульск.).
Нередко леший представляется мохнатым, его облик соединяет черты зверя и человека или напоминает облик нечистого духа, черта (с небольшими рогами, крыльями, хвостом).
Одно из наиболее распространенных обличий лешего – стремительно летящий по ветру конь (или всадник, кучер, погоняющий резвых лошадей). Порой «лошадиный» облик лесного духа не вполне осознается, а лишь подразумевается; говорят, что леший «ржет и обходит человека» (Нижегор.) или, ударив себя погонялкой, просит стать себе же «на запятки» (Волог.). Кстати, увидеть лешего, по поверьям, можно именно через уши лошади (Волог., Сургут.), а также через хомут или через хомут и три бороны (Тульск.).
Леший-конь не столько лесной, сколько стихийный дух: в облике летящих коней и всадников традиционно представляли стихийные явления, вихри, бури. По поверьям, особенно северных, лесных районов России, леший может принимать облик сильного ветра, вихря; он «приходит бурей и облаком» (Арх.). «Ветер – леший с крыльями», – считали в Тульской губернии. В вятской сказке леший говорит о своей смерти: «Ветер дунет – и ничего не будет».
Нередко леший персонифицирует и стихии, и лес: он огромен, «с глазами как звезды», ходит с ветром (и по направлению ветра можно узнать, куда идет леший); он не оставляет следов, бурлит водой в реке, шумит лесом, свищет, кричит разными голосами, то есть как бы заполняет собой весь мир.
Часто леший показывается человеком, но и в людском обличье он может выглядеть по-разному; он степенен или, напротив, «носится по лесам как угорелый», «едва соследимо». Обычно лесной хозяин – старик или человек огромного (или большого) роста, в белом одеянии (балахоне, зипуне) (облик, объединяющий в себе представления о лешем – патриархе, предке – и о лешем – «лесе») (Арх., Олоп., Новг., Вятск., В. Сиб., Сургут.). Леший может быть и маленьким человечком (В. Саб., Олон.). Его представляли и рыжим, в остроконечной шапке (Олон.).
В поверьях ряда районов России облик лешего сливается с обликами проклятых или «диких» людей: такой лесной обитатель наг и оброс длинными волосами (Сарат.), он «на дереве сидит. Старый, старый, как человек. Бородища длинная, голый, вот как есть человек, а руки-то волосатые, мохнатые» (Орл.)
Нередко леший появляется в обличье крестьянина (зажиточного или, напротив, бедного). Он может быть одет в серый кафтан (Мурм., Олон.), с красным кушаком (Волог., Яросл., В. Сиб.) или вовсе без пояса (Новг.); глаза его зеленого цвета (Яросл.) или горят, как угли (Волог., Яросл.).
Лешего представляют и остроголовым, без правого уха, без бровей и ресниц (Том.) и, напротив, с кустистыми бровями (Орл.). Некоторые из олонецких крестьян полагали, что у него синяя кровь. Короче говоря, и в человеческом обличье лесного духа всегда присутствуют «нечеловеческие» черты.
Кроме того, по общераспространенным поверьям, леший обычно застегнут «наоборот» (по-женски, левая пола поверх правой), а иногда у него перепутана и обувь или подоткнута правая пола одежды (Мурм.). Отличает лесного хозяина и особенно зычный голос, а также любовь к повторению («эхом») последних слов собеседника. Леший любит свистеть, хохотать, хлопать в ладоши, петь. По этим приметам всегда можно распознать лешего, который способен принять облик любого человека – родственника, знакомого, а также старика-странника, священника, солдата в полной амуниции, атамана, генерала (Мурм., Арх., Олон., Вятск., Перм.).

Лешего представляют и семейным, и одиноким. По ряду поверий, у него есть жена лешевица, лешачиха («косматка»), которая «некрасива и необрядна» (Мурм., Арх.). (Однако лесной дух в женском обличье может быть и совершенно самостоятельным, не связанным с семейством лешего) (см. ЛЕШАЧИХА). Полагают, что леший часто женится на «отсуленных» ему, проклятых девушках, женщинах, а в рассказе, записанном в Олонецкой губернии, даже приезжает сватать понравившуюся ему девицу: «Так славно одет был: козловые сапоги, красная рубаха, тулуп и все, как есть – настоящий купец или приказчик какой из Питера. Развернул бумажник – денег гибель, деревню покрыть можно. При нем также брат, мать и вся, значит, церемония свадебная. Ударили по рукам. Ничего, говорит, мне вашего не надо, девку одну надо... (просватанная девушка исчезает, и лишь через шесть недель, ночью, приходит на минуту, чтобы отдать отцу свой крест; рассказывает, что жить ей хорошо, «только молиться нельзя»). Женятся лешие очень шумно. «Поезд их всегда сопровождается сильным ветром и вихрем. Если поезд проезжает через деревню, то на многих домах сносит крыши, разметывает овины и клади, а в лесах – ломает сотни дерев» (Вятск.).
Дети лешего – это и проклятые, унесенные и уведенные им крестьянские дети, и дети, рожденные в браке с проклятой, лешачихой или кикиморой. Сюжет о деревенской бабе-повитухе, принимающей по настоянию лешего роды у его жены, – один из самых популярных среди русских крестьян.
Ребенок лешего (которым он нередко стремится подменить обычное дитя) уродлив (криклив, «голова с пивной котел»), или незначительно отличается от прочих лесных духов. В Вятской губернии считали, что «плодом от сожития лешего с унесенной им девушкой бывает тоже леший, но не столько злой, как тот, который происходит от лешачихи. Людская кровь-де в том стоит за себя. Леший, родившийся от девушки, пожалуй, рад бы делать и добро людям, но другие лешие при разделе лесов всегда стараются отмежевать ему такой участок, от которого верст на тысячу во все стороны нет никакого жилья».
На Новгородчине и Вологодчине полагали, что «леший не суетлив, не вертопрашек; любит семейную жизнь, а потому его часто видят в кругу своей, то есть лешевой, семьи. Один мужик деревни Заозерья Уломской волости поехал в лес за дровами и видит – на пне сидит леший со своею старухой и едят кашу. Мужик им поклонился, и они ему. Мужик догадался, что это лешие, и сотворил Иисусову молитву. Духи исчезли. Другой видел их целую большую семью, состоящую из стариков, взрослых и ребятишек».
Тем не менее семья лешего в поверьях не всегда выглядит столь благообразно, скорее наоборот. В повествовании из Мурманской области проклятая девочка оказывается в избе лешего, где полно таких же проклятых, одетых в рвань ребятишек и среди них – неопрятная, в лохмотьях хозяйка избы.
По-разному называется и описывается и место жительства лешего: от огромного дома, дворца в лесу до маленькой избушки. На севере России лесной дух – исконный хозяин и обитатель охотничьих избушек, куда он пускает или не пускает на ночлег людей. По сведениям из Вологодской губернии, леший живет в избе, покрытой кожами. Иногда (подобно бабе-яге) он обитает в «избушке на курячьей голяшке» (Вятск.), в избе, «украшенной» различными частями человеческого тела (она «подперта ногой» и т.п.) (Волог.).
Лешие могут поселиться и просто в болоте, возле угольных ям (Новг.), в ущелье (Арх.), в лесной чаще (куда никто, кроме них, не в состоянии проникнуть) (Новг.). Обитают они и под землей, куда «проваливаются» в Воздвиженье, 27 сентября, и где проводят всю зиму. В Вятской губернии полагали, что у леших есть дома, но они «своего дома не держатся, разгуливают где им вздумается».
Нередко в одном и том же районе России уживаются достаточно противоречивые понятия о том, как живут «лесные хозяева». Одни жители Тульской губернии уверяли, что леший ничего не имеет, живет без пищи, довольствуется тем, что смущает людей, но женат (иначе лешие давно бы перевелись); другие считали, что лешие обитают в лесах с женами, детьми, отцами, матерями. У каждой семьи особое жилище. Охраняют их собаки. Лешие держат скот. Повинуются они старшему атаману.
По общераспространенным представлениям, в каждом лесу – свой лесной дух. Леших в лесах может быть великое множество, от самых маленьких до старшего лесовика – великана. Среди них есть главный – лес, лес праведный (Олон.), лесной царь (Олон., Костр.) или атаман (Тульск., Вятск.).
По поверьям Олонецкой губернии, лесной царь «со своей женой – лесной царицей – правит в своем царстве, и ему повинуются все остальные лесные духи – лесовики, боровики и моховики...».
Обычно «старший лесовик» («лес честной – царь лесной») предстает величественным стариком – патриархом или высоким человеком в белых одеждах. Он справедлив и «праведен», без причины не тронет человека (Олон.); у него белая борода, высокий колпак, кнут, пощелкивая которым он может гнать стадо волков (Смол.). (Некоторые черты в облике такого лесного царя перекликаются с соответствующими же чертами в облике св. Егория, «волчьего пастыря» и покровителя пастухов, охотников). Подчиненные старшему лесовику лесные духи не столь благообразны, и их отношение к человеку двойственно.
Излюбленное время лесовиков – прежде всего, сумерки, ночь. Но в полумраке лесной чащобы, на дорогах и тропинках они появляются и утром, и днем. По общераспространенным представлениям, в лесах, болотах пролегают невидимые «дороги лешего», попасть на которые очень опасно: лесной хозяин может «отбросить» попавшегося ему на пути человека, покалечить его или увести за собой, сгубить.
«Распорядок жизни» леших связан и со сменой времен года, и с крестьянским календарем; с первыми морозами лесовики «проваливаются» сквозь землю, а весной «выскакивают из земли» [Никифоровский, 1875]. Как и многие другие духи, лешие празднуют весну, особенно Пасху: на Пасху им можно поднести «христовские яички» (которые очень любят лесные хозяева) или даже похристосоваться с ними.
Отмечен в «календаре леших» и канун Иванова дня (6 июля): по Поверьям, в это время лесного хозяина можно увидеть и заключить с ним договор. Праздником для лесных владетелей – является и 2 августа (Ильин день), когда «открываются» волчьи норы, а звери и гады «бродят на свободе». 4 сентября, в день Агафона-огуменника, лешие выходят из леса и бегают по селам, деревням, стремясь проникнуть на гумна, раскидать снопы, «потешиться над соломой» [хозяева стерегут свои гумна в тулупах навыворот, с обмотанными полотенцами головами и кочергами в руках] [Сахаров, 1849].
Один из самых больших праздников для лесных духов – 27 сентября, Воздвиженье (до недавнего времени крестьяне избегали ходить 27 сентября в лес, опасаясь попасть на сборище змей, зверей и лесовиков). «Отгуляв» в Воздвиженье, лешие уходят на покой, под землю. Крестьяне некоторых губерний считали последним праздником леших не Воздвиженье, а Ерофеев день (17 октября), когда лесные хозяева «в полянах вырывают землю на семь пядей, загоняют зверей по норам, а сами проваливаются сквозь землю, откуда и появляются затем весною» [Сахаров, 1849].
Тем не менее, по столь же распространенным представлениям, леший может обитать в лесу и весь год, в том числе зимой, поздней осенью.
Образ лешего, лесного хозяина – один из центральных в поверьях русских крестьян, он многопланов и складывался на протяжении столетий (само же привычное нам название лесного владетеля – леший – упоминается в историко-литературных памятниках лишь начиная с XVII в.). Образ лешего впитал в себя и черты стихийного духа (олицетворяющего не столько ветер, сколько шумящий под ветром лес), и черты божества – зверя, птицы, растения, «хозяина» определенной территории и обитающих на ней зверей, одновременно и предка-покровителя живущих среди лесных просторов людей. Леший – существо могущественное, вездесущее, обладающее властью не только над лесом, но и над многими важнейшими сторонами человеческого бытия. Не случайно образ лешего, по мнению некоторых исследователей, соотносим и с образом Волоса (Велеса) и с образами св. Георгия, св. Николая, властвующих и над растительностью, водой, плодородием, и над зверями, и над судьбой человека.
Наиболее ярко в русских поверьях XIX-XX вв. проявились представления о лешем-стихии, лешем-судьбе и представления о лешем – «хозяине» зверей, покровителе пастухов и охотников.
Леший – стихийный дух – производит ветер, вихрь, бури. В Вологодской губернии действиям лешего приписывали вихрь, прошедший узкой полосой, а в Архангельской губернии череду вырванных с корнем деревьев считали следом свадьбы лешего с лешухой.
Леший-вихрь – это нередко и воплощение судьбы человека. Леший «подхватывает вихрем» и уносит с собой проклятых ). Порой он уносит (под видом кучера на тройке, всадника) и припозднившихся путников, особенно пьяниц, мгновенно пролетая с ними огромные расстояния (например, от северной деревни до Казани, оттуда – до Москвы и обратно). Если леший хочет просто «пошутить», то возвращает унесенных: в рассказе, записанном на Вологодчине, замороченный лесным духом путник в конце концов оказывается на вершине дерева с шишкой в руке.
Леший «водит», сбивает с пути людей, пугает их шумом, хохотом, свистом, может даже защекотать или загрызть.
Достаточно часто леший «водит» не в наказание за какую-либо оплошность, неправильное поведение в лесу, а без причины, «просто так» .
Кознями лешего крестьяне объясняли непонятные, трагические происшествия: в тех случаях, когда человек без видимой причины долго блуждал или исчезал в лесу, говорили, что его «обошел» лесовик, что он попал «на дорогу лешего», которая и увела его прочь с человеческих путей, сгубила.
Проклятых и заблудившихся, не сумевших найти дорогу домой или не «отведенных», не спасенных родными лесной хозяин забирает себе «в присягу».
Избавиться от морочащего людей лесного духа можно было посредством молитвы или, напротив, матерной брани; рассмешив лешего; крикнув «овечья морда, овечья шерсть»; перевернув, перетряхнув одежду на левую сторону, переобувшись. По поверьям, леший страшился также соли и огня, очищенной от коры липовой палочки (лутошки) или рябиновой палочки, которую не мог перешагнуть. Напугать или убить лешего можно было, выстрелив в него медной пуговицей. Пропавших «отводили» с помощью молебнов, нередко обращались к колдунам, относили лесному духу дары. В Архангельской губернии, надеясь возвратить уведенных, лешему предназначали зерно, серебро, кусок шелка. Все это бросали, стоя спиной, «через себя», чтобы, не дай Бог, не увидеть лешего, приходящего за ними «бурей и облаком».
Опасаясь быть «уведенными» лесным хозяином, крестьяне старались соблюдать определенные правила (избегали произносить проклятья, особенно «Веди, леший!», входили в лес, благословясь, испросив разрешения у лесовика, старались не шуметь, не оставаться в лесу в сумерки и т.д.) Но поскольку и «след лешего», и «недобрая минута», в которую могло «увести», представлялись в принципе невидимыми и невычислимыми, то лес всегда таил в себе множество непредсказуемых опасностей и случайностей, облик которых нередко принимали лесные духи.
Проклятые и «уведенные», заблудившиеся люди поступают на попечение лешего. Пока их участь не определена окончательно, они кружат с лешим-вихрем, а затем могут поселиться в его избе (большом доме в лесу) . Отсюда лесной хозяин посылает их в деревни добывать неблагословленную еду, а также раздувать пожары. (Пожар, огонь, по поверьям, также находятся в ведении лешего – стихийного духа. В рассказе из Вологодской губернии во время сильного лесного пожара крестьянин вдруг замечает лешего, старательно раздувающего огонь.)
Кроме проклятых и потерявшихся в лесу людей, в подчинении у лесного духа находятся также самоубийцы и похищенные лешим (то есть неведомо как погибшие) дети. Таким образом, лес, издревле почитавшийся обителью мертвых (которых иногда и хоронили в лесной чаще), остается местом пребывания умерших неестественной смертью и в поверьях XIX–XX вв. Все эти покойники, по мнению крестьян, могут сами стать лесными духами, лешими; представления о лешем-стихии объединены здесь с представлениями о лешем – старшем покойнике, «лесном патриархе», предке, от которого могут зависеть жизнь и смерть человека. В Олонецкой губернии «уводящих» детей лесовиков называли «лесные старики», «лесные отцы».
Среди русских крестьян XIX-XX вв. популярны рассказы о том, как лесной хозяин не просто забирает к себе проклятую девушку, но и заботливо растит ее, выдавая затем замуж и возвращая людям. Возможно, что в подобных повествованиях отразились воспоминания о некогда бытовавшем обычае временной изоляции подростков, подготавливаемых к переходу в иную возрастную группу и вступлению в брак . Так или иначе, но лесовик и в этих рассказах выступает как умудренный особыми знаниями «хозяин» и леса, и человеческой судьбы.
Не случайно поэтому, что леший, по поверьям крестьян многих районов России, ведает будущее, наделен даром пророчества. «Мужик Кузьмин рассказывал мне и божился, – сообщает П.С. Ефименко из Архангельской губернии, – что выходит каждый год в лес на Святки, а он [леший] выйдет и спрашивает: «Что тебе надо?» А Кузьмин начинает расспрашивать: «Каков год? Каков хлеб? Будет ли солдатчина? Будет ли в море рыба?» Леший говорит – будет или нет; так до трех раз. За третьим разом леший захохочет и, сказавши: «Ах, дурак, все одно слово помнит!» (то есть все спрашивает об одном) – уйдет в лес» [Ефименко, 1864]. Лесной дух может помогать и в святочных гаданиях.
В Новгородской губернии считали, что если в четверг Пасхальной недели сесть в лесу на старую березу и громко три раза крикнуть: «Царь лесовой, всем зверям батько, явись сюда!» – то леший явится и скажет будущее.
Крестьяне верили, что леший может научить ворожить побывавших у него людей. В Олонецкой губернии полагали, что лесовик «и вся его стихийная братия» являются человеку исключительно перед бедой. По рассказам крестьян других районов России, нередко погибают и случайно встретившиеся с лесным хозяином люди.
Однако это лишь одна из граней образа многоликого лесного духа. Предсказать действия лешего-судьбы, договориться с ним действительно трудно, но в целом он не столько грозен, сколько «причудлив» и даже «любит тех, кто пожелает ему добра» (Новг.). Леший, невидимое и видимое бытие которого (как и сам лес) издревле сопутствовало жизни крестьян, наделен в поверьях многими человеческими чертами, даже слабостями. Он похож на людей, участвует в жизни крестьянской общины. С ним можно познакомиться, расположить его к себе.
Лесные хозяева под предводительством своего атамана любят забавляться, подвешиваясь на деревьях (Тульск.); они не прочь выпить и посещают «царевы кабаки» (Самар., Олон,); лесовики играют в карты «на зверей». (В 1852 году, по рассказам крестьян, сибирские лешие проиграли русским и гнали проигрыш (лесных зверей) через Тобольск на Уральские горы.) У леших есть солдатчина, они воюют между собой и с водяными.
Лесные хозяева нередко появляются и в деревнях. Они пытаются соблазнять девушек, женщин. В Новгородской губернии записан рассказ о крестьянке, неосторожно пожелавшей видеть на месте пьяного мужа лешего. После этого лесной хозяин начинает каждый вечер ходить к ней через трубу. Измученная женщина избавляется от лесовика лишь с помощью святого угодника. Лешие подменяют своими и похищают оставленных без присмотра крестьянских детей, но, по повествованию из Мурманской области, лесной хозяин в благодарность за уважительное отношение возвращает матери забытого на сенокосе младенца и становится ее «кумом», помогает пасти коров.
В рассказе из Вятской губернии леший изводит крестьянина, настойчиво посещая его дом. В материалах из Новгородской губернии лесной дух крадет в деревне гвозди на постройку своей избы, дразнит и пугает крестьянок, появляясь на деревенской ограде. По поверьям, лесовик любит музыку и может попросить человека обучить его игре на гармони.
Появляющийся в деревне леший не только проказит, вредит или дразнится, но и следит за соблюдением важнейших правил поведения, например, наказывает за работу в праздники, посылает своих «подручных-проклятых» похищать еду, оставленную нерадивыми хозяйками без благословения.
Иногда лесной хозяин даже участвует в полевых работах, В Вятской губернии записан рассказ, напоминающий известную сказку о крестьянине и медведе: леший помогает поселянину вспахать поле (таскает на себе плуг) – в награду за «вершки» урожая (т. е. за ботву выращенной репы).
Есть рассказы и о лешем, нанимающем человека к себе на службу (например, шить сапоги) (Вятск.).
Лесовик ценит доброе отношение. Когда проходящий по лесу человек снимает с дерева подвешенного на нем лешего, то лесной хозяин в благодарность помогает ему разбогатеть (Волог.). В Вятской губернии бытует сюжет о портном, попавшем в солдаты и сбежавшем со службы; герой видит в лесу водяных, дерущихся с лешими. Он выручает леших, сказав им «Бог помочь», за что лесовик, приняв облик генерала, отправляет его в отставку и относит домой «на крошках».
Лесной хозяин может и пригласить, повести к себе в гости; иногда он «шутит» со своими гостями, но иногда обходится с ними «по чести». В один из праздников мужик, пожелавший «погостить у лешова», встречает на дороге старичка, который приводит его в дом-особняк: «Пришли, смотрит мужик – на столе всего-то понаставлено: и пива, и вина, и пирогов-то всяких. Посадили мужика за стол, угощают. Мужик выпил рюмку, а сам думает: «К лешему, к лешему я попал, наверное, – надо выбираться». И говорит хозяину: «Спасибо, дедушко, на угощении, – всем доволен, только ты уж, пожалуйста, проводи меня на дорогу: надо домой идти, боюсь, не заблудиться бы». – «Ладно, пойдем». Идут они тихонечко, и мужик все думает: «Эх! Заведет меня леший куда-нибудь, а делать нечего, пошел, дак иди». Вдруг старик и говорит: «Теперь, дядя, не заблудишься». И не стало старика. Мужик смотрит, а он у самого своего дома стоит на крыльце» (Волог.).
Лесной дух вездесущ, разнолик, но наиболее важной для крестьян остается его роль «хозяина леса и зверей», от которого особенно зависит удача охотников, благополучие пастухов.
Лесной хозяин следит за поведением людей в своих владениях; он не переносит шума, ночной работы в лесу, да и вообще «не любит, когда часто поминают его из пустого или ругаются им. Вреда большого за это он никому не сделает, зато досыта напугает» (Вятск.), Леший охраняет лес от ворующих его (Тульск.); раскалывает поленницы нарубленных в лесу дров (Новг.). Особенно опасен лесовик вечером, ночью; оставаясь на ночь в лесу, нужно просить благословения у лесного хозяина (Олон.). Человек, собирающийся переночевать в лесной избушке, также непременно должен обратиться к ее «хозяевам» – лешему и лешачихе с почтительными словами, например: «Большачок и большушка, благословите ночевать и постоять раба Божия < имя >!» (Олон.). Если же не сделать этого и затопить печь не благословясь, в избу «налезут» нечистые духи.
Неугодных ему людей леший не только пугает и уводит; он может вызывать тяжелую, порой смертельную болезнь. Откупиться от лесовика, смягчить его гнев можно подношениями, оставляемыми на пне, на лесном перекрестке. Крестьяне многих районов России считали, что в подарок лешему нужно обязательно положить яйцо. Если олонецкий крестьянин знал, что захворал в лесу, он должен был взять яйцо в левую руку и, встав на перекрестке, произнести: «Кто этому месту житель, кто настоятель, кто содержавец, тот дар возьмите, а меня простите во всех грехах и всех винах, сделайте здраву и здорову, чтобы никакое место не шумело, не болело» (яйцо оставляли на перекрестке) (Олон.).
Подчиненными лесовику, лесному царю считались звери и птицы, особенно медведи, волки: «Медведь у лешего любимый зверь. Леший, всегдашний охотник до вина, никогда почти не выпьет ни одного ведра, не попотчевав зауряд и медведя. Леший никого, кроме медведя, не берет в услужение себе. Подкутивший леший любит соснуть часок-другой, и медведь в это время ходит около него дозором <... > Леший угощает медведя вином, а медведь лешего – медом» (Вятск.). По поверьям Смоленщины, волки находятся под властью честного леса или лесного царя (иногда в облике белого волка) и св. Егория. Чтобы расположить к себе лесных обитателей, в лесу оставляли специально предназначенную им на съедение овечку.
Согласно общераспространенным представлениям, леший, «хозяин» зверей, обладает способностью и губить домашнюю скотину, напускать на нее медведей, волков, и охранять стадо по договору с крестьянами. Леший, лешачиха могут и похитить, увести скот, и, при правильном обращении с ними, помочь его отыскать.
Обычно когда стадо первый раз по весне выходило в поле, то его поручали невидимому надзору св. Егория, но при этом пастух нередко заключал (или «подновлял») договор с лесным хозяином, лешим. Хороший пастух, по понятиям крестьян, должен был знать условия заключения и соблюдения такого соглашения (включавшего относ, жертву лесному духу). Знающиеся с нечистыми духами пастухи во многих районах России почитались колдунами. На Терском Берегу Белого моря местные жители еще недавно вспоминали о пастухах-поморах, «сильных» колдунах, которые сумели «закрыть» их скот, сделать его невидимым для зверей.
На севере России верили, что леший, заключивший договор с пастухом, охраняет стадо в течение лета. За это он получает молоко. «Для того чтобы скрепить этот договор, пастух произносит заговор и бросает в лес замок, запертый на ключ; леший поднимает замок и отпирает или запирает его, в зависимости от желания пастуха. При этом считается, что скот ходит только тогда, когда замок отперт...» [Зеленин, 1991].
Помогая пастуху, лесной хозяин может наделить его волшебными предметами. В рассказе из Олонецкой губернии мальчик-пастух плохо справляется со стадом. Появляясь под видом старика, лесовик забирает у мальчугана крест и пояс, что-то делает с ними и возвращает обратно: крест велит не носить, а пояс – связывать или распускать (в зависимости от того, когда нужно собрать или выпустить коров). Благодаря помощи лешего, мальчик становится хорошим пастухом.
По другим рассказам, лесовик наделяет пастухов помощниками, которые, согласно договору пастуха с лесным хозяином, все лето незримо пасут за него скот. В повествовании из Новогородской губернии это делает «кривой вражонок». По рассказу, записанному на Вологодчине, «леший-пастух» избирается из числа нечистых на Ильин день, 2 августа; «Леший – помощник пастуха – похваляется: «А у меня столько трудов вышло. Я всю вселенну обежал!»« (Арх.) [Померанцева, 1975].
Пасти скот может и лешачиха («оборванная жонка» или высокая, дряхлая старуха). Если человек, заключивший с лесными духами договор, нарушает хотя бы одно из его условий (например, не пытаться увидеть пастухов-лесовиков), то невидимые помощники исчезают, а разгневавшись, напускают на стадо зверей или уводят коров.
Потерявшихся, «уведенных» животных также возвращали с помощью жертв, относов лесным духам. На Пинеге при пропаже коров увязывали в платок пшеничную шаньгу и горшочек каши и в полночь оставляли на росстани [на перекрестке]. Считалось, что если горшочек исчезнет, то лесовики возвратят коров. «Чтобы вернуть коров, угнанных лешим, раньше суеверные люди через головы скота бросали хлеб, тем самым стараясь войти «дедушке в милость»« (Новг.) [Померанцева, 1975]. В Олонецкой губернии лесовику предназначали краюшку хлеба, щепотку чая, кусочки сахара, оставляя их на дереве.
Нередко при отыскании скота обращались к колдунам, которые, в свою очередь, сносились с лесными духами. В повествовании, записанном на Печоре, колдун, знающийся с лешим, «за бутылку» отыскивает пропавших животных: выпьет и идет глухим лесом, «без всякого следа»; свистнет – и появляется потерявшаяся лошадь.
Завести добрые отношения с лесным хозяином старались и охотники, также подносившие ему дары (чаще всего – блины, «христовские» (пасхальные) яички). Дружный с охотником лесовик мог выгнать зверя под выстрел охотника, направить его руку, сделать метким стрелком.
Порою леший сам начинает помогать соблюдающему все правила поведения в лесу или расположившему его к себе человеку. В рассказе из Архангельской области (Пинега) охотник жалеет, не убивает «медведицу с медвежатами, волчицу с волчатами, зайчиху с зайчатами»: «И пошел дальше, да и заблудился. Блуждал, блуждал, до болота дошел. Совсем деться некуда. Туг вдруг леший пришел. «Ты, – говорит, – мое стадо пожалел, а я, – говорит, – тебя пожалею», Взял его на спину и понес. Несет, несет, аж в зубах свистит, Стали уж деревни. «Ну, – леший говорит, – свой дом узнай». Тот и уцепился за трубу. Да и проснулся на печке, за горшок с кашей держится».
Лесной хозяин доброжелателен и нейтрален по отношению к тем, кто помнит о нем и старается почтить; разгневавшись, леший выгоняет охотников с солонцов (В. Сиб.), заводит в лесные чащобы (Олон.), «выбрасывает» из лесных избушек (Мурм., Олон.).
Нередко лесовик, как и другие духи, «озорничает бессмысленно и зло», вредит без видимых причин или губит охотящихся в пределах его владений. В северных районах России популярен сюжет о ненасытном лешем-людоеде, поедающем охотников, которые останавливаются на ночлег в лесной избушке (он съедает сначала ужин охотников, а затем собак и самих охотников).
В рассказе, записанном на Пинеге, охотник случайно ранит лешего-зверя. Он догадывается о том, что нанес рану не обычному животному, и принимает меры предосторожности: одевает в кафтан и шапку березовый чурбан, укладывая его на свое место. Ночью появляется лесовик с огромной дубиной и с размаху бьет по пню, считая, что разделался с обидчиком. Подобные сюжеты в различных вариантах популярны среди крестьян и охотников-промысловиков, особенно севера России. В них отразились представления о необходимости искупительных жертв «хозяину зверей» за наносимый его владениям урон. И хотя в рассказе, записанном на Вологодчине, тяжбу охотника и лешего разбирает даже «суд леших», образ неумолимого лешего-людоеда сходен скорее с образом лешего – стихийного духа, вольного и необузданного обитателя лесов, поступки которого не всегда предсказуемы, объяснимы.
По некоторым поверьям, человек мог заключить и особый договор с лесным хозяином, отрекшись от Бога и близких (в частности, сняв крест, «заделав св. Дары в березу» и выстрелив в них через левое плечо) (Тульск.). Решившийся на это становился «сильным» колдуном. Крестьяне Архангельской губернии верили, что если в ночь перед Ивановым днем идти в лес, срубить осину вершиной на восток и, стоя на пне (глядя меж ног на восток), произнести: «Дядя леший, покажись не серым волком, не черным вороном, не елью жаровою: покажись таким, каков я!», то появится леший в образе мужика. В обмен на душу человека он заключит с ним договор, обязуясь помогать, запретив, однако, об этом рассказывать.
Жители Сургутского края считали, что увидеть лешего (если он путает в дороге лошадей) можно, посмотрев вперед «сквозь дугу, меж ушей лошади, и тогда леший примет свой настоящий вид: страшного, огромного, выше леса человека в белом одеянии» (от молитвы леший удалится «с шумом и грохотом»).
Образ лешего в поверьях так же разнообразен, как лес, окружавший крестьянина с рождения до смерти. Многоликий лесной хозяин, вызывающий к себе двойственное отношение, в поверьях большинства районов России все же не представляется злокозненным существом, противным Богу и людям. Как и лес, он неизбежный и необходимый участник бытия крестьян; леший небезопасен, но в чем-то и привычен. Благодаря вере в «живой» лес, лесных духов таинственные лесные пространства оказываются приближенными к человеку, а человек, растения, звери, птицы нередко становятся не противниками, а родственниками, соседями, союзниками.